В третью стражу [СИ] - И Намор

    Посмотрев на дома уже "не старой Москвы" Олег спросил:

    - Это уже, наверное, в восьмидесятые строили?

    - Да, - ответила Татьяна. Тоже уже не новые.

    - Все относительно.

    - Да...

    ***

    "Драгунова... драгун... И я была девушкой юной..."

    Это была забавная, но вполне логичная ассоциация. В начале восемьдесят второго Ицкович как-то застрял на базе на две недели. Телевизор барахлил, вернее антенна не обеспечивала устойчивый прием, погода была на редкость холодная, и делать - даже по службе - было ровным счетом нечего. Оставалось валяться в койке и читать, но и тут все обстояло совсем не просто. Выбирать приходилось из молитвенника и старого номера "Бамэханэ"[62] на иврите, невесть как попавшего на базу танкистов слюнявого женского романа на английском и новенького, вероятно, забытого каким-то любителем поэзии томика "Английская поэзия в русских переводах". И стихи, надо сказать, оказались, что называется, к месту, времени и настроению. То, что доктор прописал, в общем. И не удивительно, что Олег запомнил тогда наизусть огромное множество стихов от Шекспира и Блэйка[63] до Ленона.

    И я была девушкой юной

    Сама уж не помню когда

    Я дочь молодого драгуна, - продекламировал Олег.

    - И этим родством я горда! - С яростным вызовом откликнулась Татьяна. - На возраст намекаете? Не замужем, точнее - разведена, если вас это интересует!

    "Да что ж она такая агрессивная!" - Если честно, она ему понравилась, но следует так же отметить, вел он себя максимально корректно. La noblesse oblige[64], так сказать.

    - Таня- яяяя! - Поднял перед собой руки Олег. - Я всего лишь вспомнил Бернса!

    - Да, конечно, - неожиданно улыбнулась Татьяна. - Это перевод Багрицкого. А песню Татьяна Доронина пела в "Старшей сестре". А по образованию я филолог, Олег, специалист по английской литературе начала двадцатого века.

    "Красиво совпало! - Признал Ицкович, великолепно помнивший этот фильм, вернее замечательно красивую, можно сказать роскошную Доронину, какой она там была. - А нехилые теперь в России бизнес-леди попадаются! "

    - Здорово! - сказал уже вслух.

    - Что здорово? Что мужа нет? - В голосе Татьяны почему-то явственно послышалось разочарование.

    "Ах ты... ты ж меня прессуешь и прокачиваешь!" - Наконец перестроился совершенно неготовый к такой агрессии Олег. - А реакция какая! Надо переключить разговор на что-нибудь другое".

    - Нет, - усмехнулся он, как можно более естественно. - Муж, жена... всего лишь факты биографии. Я имел в виду вашу фамилию. Драгунова. Это ведь не по мужу, не так ли?

    - Да, своя, - кивнула Таня, у которой его реплика, как ни странно вызвала живейший интерес. - У нас в городе много Драгуновых, там когда-то при Елизавете Петровне драгунский полк стоял.

    - Так вы не москвичка?

    - Нет, с Волги мы...

    - То-то я смотрю речь у вас правильная, но не московская.

    На самом деле по поводу московского произношения Ицкович знал только одно: там, где ленинградец скажет "что", москвич произнесет "што". И знал он это только потому, что чуть ли не с детства помнил чудный анекдот, рассказанный его собственной теткой - доктором филологических наук, русисткой, - "как и следовало ожидать" - съехидничал мысленно Олег. Так вот, в том анекдоте профессор-петербуржец поддразнивал коллегу: профессора-москвича. Едут они вместе в поезде, ленинградец и спрашивает: "Вы посадоШный не забыли? А в булоШную не заШли ли? " и все такое. Ну москвич терпел-терпел, а потом вынимает из портфеля бутылку вина и спрашивает ленинградца: "У вас, коллега, слуЧайно Чтопора нет? Да и Чпроты открыть бы."

    - То-то я смотрю речь у вас правильная, но не московская, - со знанием дела сказал Олег.

    - Да, специально занималась От гОвОрка нашегО избавиться хОтела" - сымитировала Татьяна низким голосом с нажимом на букву О.

    - Ну, прям Алексей Максимыч! Как в кино! - С видимым облегчением улыбнулся Ицкович.

    - Вы еще такие фильмы помните? - Искренно удивилась Татьяна.

    - Таня! - Олег решил, что вопрос этот риторический и ответа не требует. - Извините, но я не люблю, когда ко мне в неофициальной обстановке во множественном числе обращаются, и тем более чувствую себя неуютно если это делает красивая женщина!

    "А как вам комплимент в лоб, Танюша?" - добавил про себя.

    У Татьяны заметно порозовели щеки.

    - То есть вы предлагаете перейти на "ты"?

    - Ну да, если ВЫ - выделил Олег, - не против. Однако на брудершафте я не настаиваю! - рассмеялся он.

    - Хорошо, - кивнула она, и глаза ее блеснули. Иди, знай, что это могло означать. Возможно, ничего, а возможно, и что-то.

    ***

    Следующие полчаса или около того они продолжали обходить памятные места и достопримечательности района, который, как заметила "товарищ гид", обычно редко становится объектом официальных экскурсий. Дождь так и не начался, погода была более чем приличной, - во всяком случае, на вкус Олега - и они шли неторопливо по одной Татьяне известному маршруту, и она рассказывала о том что они "перед собой видят", временами сбиваясь на совершенно уже лекционный тон, и старательно избегая обращения к Олегу на "ты", но и "вы" не употребляя тоже.

    После очередного поворота, с угла улицы открылся вид на старинный монастырь и памятник перед ним.

    - Это Памятник Рублеву. - Сказала Таня. - Кто такой Рублев объяснять надо? - Улыбка. - Ну и славно. А памятник здесь - в отличие от Ленина - по месту. Рублев был похоронен в этом самом монастыре. Мало кто знает, но здесь... вон видите купол - это Спасский собор, самое старое здание в Москве.

    - Вот как? - Удивился Олег. - Самое старое?

    - Да, даже в Кремле все постройки более поздние. Разве что фундаменты...

    - А Рублев собор расписывал? - Спросил Олег, помнивший эту историю только по фильму Тарковского.

    - Да, - кивнула Таня. - Но ничего не осталось, хотя сейчас здесь действующий музей Рублева - экспозиция икон...

    - Нет, в музей не пойдем, - ответила она на немой вопрос Ицковича, которому, если честно, ни в какой музей сейчас совершенно не хотелось. - Это долго, а нам еще здесь есть что посмотреть.

    По-прежнему не ускоряя шаг, они прошли вокруг белокаменной стены, и вышли к крутому скату - монастырь, как выяснилось, стоял на берегу: внизу текло что-то грязно-непонятное, зажатое между двух асфальтированных дорог.

    - Это Яуза. - Ответила на недоуменный вопрос Олега Татьяна.

    - Это?! - Ужаснулся Ицкович. - А как же "Плыла, качалась лодочка по Яузе-реке"? Я же помню! Там в фильме вполне приличная река была!

    - В каком фильме? - Теперь, кажется, он умудрился удивить познаниями и своего гида.

    - Верные друзья, по-моему. А ведь фильм знаменитый, и сценарий Галича...

    - Ну что ж, - снова улыбнулась Татьяна, а улыбалась она, надо отметить, очень хорошо. - Придется фильм разыскать и посмотреть, а то непорядок: даже эмигранты знают, а я не видела. А это кстати Андро́ников монастырь - бывший мужской, основан он в 1357 году митрополитом Алексием как митрополичий, и назван по имени первого игумена - Андроника, ученика Сергия Радонежского. Помните "Прощу"? Вот с Андроником Сергий там и прощался. А монастырь после революции, как и следовало ожидать, закрыли, и до 1922 года здесь был, между прочим, один из первых лагерей ВЧК для офицеров и политических противников власти. Ну, а потом здесь еще была колония для беспризорников. Типа, как у Макаренко. Такая вот история...

    - Мост видите? - Резко сменила она тему.

    - Да, - усмехнулся Олег и решил, что уже может позволить себе третью сигарету за день. Спросил разрешения:

    - Не помешает?

    - Нет, - отмахнулась Татьяна. - Так вот мост. Не поверите - но это первый цельнокаменный железнодорожный мост в России. Сделан по технологии древних римлян: без единой металлической или бетонной балки - арочная конструкция... И, представьте, до сих пор работает! Пойдемте дальше...

    Они обошли вокруг стен монастыря, и им открылся вид на красивый выкрашенный в голубой цвет собор.

    - Храм Сергия Радонежского, но туда мы не пойдем...

    Ожидая пока включится зеленый сигнал на переходе, Олег инстинктивно взял Татьяну за руку, как берет за руку ребенка отец, - просто чтобы обеспечить безопасность... Татьяна руку резко высвободила, но тут же спохватилась:

    - Извините...

    "Оп-па! - Подумал Олег, с удивлением, переходящим в растерянность. - Кто же это так обидел нашу Таню, что она и прикасаться к себе не позволяет? Или это ее на психотренингах накачали? Что-нибудь типа "Антикарнеги" - "Как не допустить, чтобы люди манипулировали вами"? - тогда все еще печальнее..."

    Между тем они перешли дорогу, и вышли в начало широкой улицы.

    - Это Тележная, она же Школьная - обратите внимание какая широкая - она всегда такой была, - чтобы четыре телеги в ряд помещались, и проход еще оставался. Рогожская слобода это ведь ямщики, обслуживавшие Владимировку. Здесь и ремонт, и запасы фуража - сенные склады на задних дворах - отсюда и пожары. Последний сильный случился где-то в 1870 - горело три дня, выгорела вся слобода, город-то по сути весь деревянный был. Потом тут хотели второй Арбат организовать, в конце восьмидесятых - улицу пешеходной сделали, но ... перестройка-перестрелка-кризис... В общем такой вот результат...